Взгляд на мировую историю через призму китайского циклического календаря “Цзя цзы”. Часть 11: Итоги и прогнозы
Друзья, вот уже около года я публикую небольшие статьи по теме «Взгляд на историю через призму китайского традиционного календаря», и пришло время подвести промежуточный итог в нашем исследовании и подойти, пожалуй, к самой интересной его части, в которой мы постараемся коснуться прогнозов протекания событий в ближайшей исторической перспективе, в том числе и связанных со сценариями развития текущего кризиса. Прежде – опубликую ссылки на все уже опубликованные ранее части:
- Учение о Ян/ Инь и пяти элементах У-син
- Структура шестидесятилетнего цикла Цзя Цзы
- От теории к практике: политическое шестидесятилетие
Следует напомнить: начали мы с того, что в качестве творческого эксперимента решили проверить, можно ли что-то новое открыть для себя, если, поверив интереснейшим людям, с которыми я беседовал во время моих поездок по китайским даосским монастырям и пещерам, попробовать соотнести исторический процесс и шестидесятилетнюю структуру китайского традиционного календаря. При этом мы постарались не впадать в фанатизм и не терять рационального мышления. В итоге нам удалось прийти к следующим выводам, которые можно оформить в качестве ряда тезисов. Аргументы в защиту этих тезисов приведены в предыдущих частях статьи, на которые вы также найдёте ссылки ниже. Итак, тезисы:
- исторический процесс, объединяющий в себе экономический, политический и культурный уровни, развивается циклично, при этом эти циклы не возрастают и не убывают, то есть обладают качеством регулярности;
- циклы эти могут быть сопоставлены со структурой китайского традиционного календаря;
- длительность малого цикла – 60 лет, длительность большого календарного цикла – 360 лет. В этой части статьи мы рассматривали лишь шестидесятилетий цикл. Про более масштабные циклы читайте в следующих частях;
- переход между шестидесятилетними циклами связан со сменой комплекса исторических задач, которые государство и весь его социум должны решить на этом историческом участке. Способ решения или ухода от решения задач определяет идеологическое, социальное и экономическое наполнение данного периода;
- переход между шестидесятилетними циклами сопровождается определёнными подвижками в идеологической, экономической и социальной структуре государства и чаще всего связан с прохождением всего общества через кризис;
- для каждой страны существует своя дата перехода между шестидесятилетиями, которую можно предсказать с погрешностью в 2, 3, максимум 5 лет;
- шестидесятилетий цикл подразделяется на пять двенадцатилетий, каждое из которых соотносимо с определённой фазой жизненного цикла, или, если говорить языком китайской традиции, – с определённой стихией у-син: Дерева, Огня, Почвы, Металла или Воды;
- даты перехода между этими двенадцатилетними фазами также отмечены «точками бифуркации». Чаще всего это мини-кризисы, в течение которых элиты и весь социум делают выбор стратегии своего поведения на данном историческом этапе;
- за подробным описанием и фактологией мы попросим читателя пройти в уже опубликованные части статьи по ссылкам ниже, а здесь приведём краткое содержание этих пяти этапов:
o в течение 12-летия Воды берёт начало кризис как старой социально-экономической системы, так и предыдущей идеологии, начинается внутренняя борьба идей и политических течений. Чаще всего эта борьба латентная, скрытая за благообразным внешнеполитическим фасадом. Лучшим примером может служить Российская империя в 1905 – 1917 годах;
o 12-летие Дерева чаще всего начинается со взлома старой системы, латентная борьба переходит в активную, проявленную фазу. Очень часто таким пусковым событием являются революции: в России это 1917 год, во Франции – 1789 и 1848 года, в США – 1776, в Китае – 1911/12, либо столь важные события в истории страны, как объединение Германии в 1871 и 1991 годах. Именно этими датами автор и пользовался при определении границ событийного шестидесятилетия. При этом, когда мы, отталкиваясь от этих дат, будем искать окончания предыдущих событийных периодов и начала следующих, следует помнить про некую неопределённость, которая может сдвигать начала следующих циклов на несколько лет от этой «расчётной даты». Ведь иногда старая система оказывается настолько сильна, что ей удаётся задержать выход на свет ростка нового, как это случилось с СССР в 1977 – 1989 годах;
o 12-летие Огня знаменует собой самую яркую фазу наступившего нового периода. Тенденции, родившиеся в течение двенадцатилетия Воды и выдержавшие испытание в течение двенадцатилетия Дерева, получают своё самое яркое выражение. Ближе к концу этого периода начинается второй крупнейший кризис в событийном шестидесятилетии для данной системы. Наиболее яркий пример общества и государства в фазе огня – это наполеоновская Франция в 1800 – 1812 годах;
o 12-летие Почвы связано с проживанием системой «кризиса тридцатилетия», «кризиса среднего возраста». Это испытание выстроенной на предыдущих этапах системы на прочность. Иногда, как это было трижды в истории Франции в XIX –XX веках – в 1812-1815, 1870-1871 и 1940-44 годах – такой кризис может обернуться катастрофой не меньшей и даже большей, чем тот, что инициировал цикл тридцатилетие назад;
o в противоположность весенней по духу фазе Дерева, 12-летие Металла - это осень цикла. Характер этой осени часто определяется содержанием всех предыдущих этапов, но чаще всего это время, когда государственный, военный и экономический механизмы системы отточены и работают наилучшим в течение шестидесятилетия образом. Вместе с тем, в системе начинают нарастать критические явления и именно на этом этапе многие правители решают ввязаться в небольшую или даже очень масштабную победоносную войну, от исхода которой чаще всего и зависит то, с чем это государство вступит в следующее шестидесятилетие. Лучший пример – это Германская империя в 1908 – 1920 годах
- Итак, содержание шестидесятилетних циклов в истории страны определяется теми задачами, которые стоят перед обществом на данном этапе. Временными границами шестидесятилетий выступают кризисы, перезапускающие эти циклы. Внутренняя структура циклов состоит из пяти двенадцатилетий, отмечающих пять фаз развития общества в рамках выбранной в начале цикла концепции. Иногда общества – чаще всего под влиянием внешних факторов – ломаются на определённой фазе цикла. Так, Германия в 1933 – 1993 годах сломалась на первой же 12-летней фазе в 1945 году и остаток периода проходил в тени этого поражения. То же – и с Францией после 1789 года, которая сломалась через 24 года после революции, на переходе от второго к третьему 12-летнему этапу развития, в 1812-1815 годах.
Таковы, в целом, итоги предыдущих частей данной статьи. И здесь стоит обратить внимание на несколько вопросов, рождающихся при изучении обозначенных выше тезисов.
1) Безусловно, основная критика данного подхода может заключаться в неприятии самых базовых аргументов о 60-летней цикличности. Во-первых, напомним, что в допущении справедливости приложения китайского традиционного календаря к историческому процессу и состояло то наше базовое допущение, которое родило обсуждаемую концепцию. Во-вторых, автор надеется, что в предыдущих частях статьи привёл достаточно аргументов в пользу наличия оснований подобного подхода;
2) Если всё так и есть и каждая страна живёт в своём шестидесятилетнем ритме, постоянно проходя через кризисы все пять фаз развития, как по часам, то неминуемо должна возникнуть предсказуемая циклическая карта международных отношений. Вопрос в том, есть ли такая карта и как её описать?
3) Вышеприведённый материал описывает лишь пятёрку стран, кризисы в которых были более-менее разнесены по времени, но есть ли страны, у которых кризисные переходы от одного шестидесятилетия к другому совпадают по времени? Формируют ли тогда они некие мегакризисы, отсчитывающие шестидесятилетия европейского или даже мирового масштаба?
4) Выше мы говорили о том, что идеологическое, социальное и экономическое наполнение шестидесятилетия определяется исторической задачей, которая стоит перед данным обществом на данном пути. Существуют ли лидеры и аутсайдеры этого процесса, которые как раз и определяют структуру мира, в которую остальные обязаны будут вписаться на тех или иных ролях?
Постараемся же теперь дать ответы на эти вопросы.
Лучше всего начать отвечать на эти вопросы со второго пункта. Если мы максимально расширим количество рассматриваемых стран и взглянем на их историю в поисках дат смены шестидесятилетних волн, то увидим, что страны можно объединить в несколько групп.
Первой и самой заметной группой, задающей для остальных стран ритм, является группа стран, проживающих кризисы смены шестидесятилетних волн (то есть стыки шестидесятилетий) в 1967 – 1974, 1907-1914, 1847 -1854, 1787 -1794 и так далее, продлевая эту цепочку по шестидесятилетиям назад. Заметим, кризисные периоды перехода между циклами могут растягиваться во времени на 6-7 лет. Для данной группы стран в китайском календаре это будут годы, начиная с года Красной Козы (丁未 Дин Вэй) и заканчивая годами Чёрного Быка (癸丑 Гуй Чоу) и Бирюзового Тигра (甲寅Цзя Инь).
О чём же говорят эти даты? По сути, именно в эти даты зарождается сильнейший кризис, отмеряющий в последние несколько веков границы европейских, евразийских и даже мировых шестидесятилетних циклов. География протекания этого кризиса невероятно обширна.
В Евразии XVIII-XXвеков у этого кризиса было несколько эпицентров. Если читатель внимательно читал приведённый в предыдущих частях статьи анализ истории пяти стран, то не мог не отметить, что граница циклов таких разных стран, как Франция и Китай, проходит приблизительно по одной и той же линии: 1968-1972, 1908-1912, 1848-1852, 1787-1792.
Франция и Китай – это уже немало, но к ним также стоит добавить синхронное с французским и китайским нагнетание кризиса на Балканах, связанное прежде всего с обострением политической ситуации в Турции (Османской империи) и в Греции. Как правило, именно эти три точки и открывают воронку кризиса, в которую засасывает большую часть мира. Опишем на примерах.
Безусловно, самым ярким событием 1787-1793 годов явилась революция во Франции, ставшая отправной точкой череды европейских войн, ряда конфликтов, растянувшихся вплоть до 1815 года и поменявших европейское общество до неузнаваемости. Кризисов, разделивших всю историю европейского континента на до и после. Чуть позже мы об этом ещё порассуждаем.
Также следует помнить, что именно в эти годы на Балканах разворачивается Русско-турецкая война 1787-1791 годов, которая, возможно, только из-за синхронных событий во Франции не превратилась в крупный международный конфликт, с участием на стороне Османской империи Пруссии и Великобритании. Одной из проявившихся осколков этой не случившейся мировой войны стала неудачная для Швеции Русско-шведская война 1788-1790 годов. Именно во время этой войны между Российской и Османской империями к власти приходит Селим III, пытавшийся реформировать застрявшее в XVIIвеке государство Османов, но потерпевший в этих попытках полный крах. Таким образом, именно с 1789 года Турецкая империя окончательно превращается в «больного человека Европы», зарождается тот самый «восточный вопрос», решение которого станет центральным местом всей геополитики XIX века, вплоть до Первой Мировой войны, разгоревшейся через 120 лет. Действительно, одной из важнейших причин начавшейся в 1914 году войны стал тот самый «восточный вопрос».
Ещё одним кризисным явлением, запущенным в 1789 году стали Русско-польская война 1792 г. и последние два раздела Речи Посполитой в 1792 и 1795 гг., фактически стёршие это восточноевропейское государство с карты Европы на 120 лет.
Что же касается Китая, то в 1789 – 1795 годах Китай империи Цин проживал последние годы царствования императора Айсиньгьоро Хунли под девизом Цянь Лун. Это было время, когда звезда империи Цин прошла через точку зенита и стала клониться к упадку XIX века.
Именно в этот момент к Цинскому двору прибыл британский посол Маккартни, но все его торговые предложения были отвергнуты – император истолковал их как желание варварского правителя получить китайское покровительство, а это уже англичанами было воспринято как оскорбление и стало в дальнейшем одной из причин разгоревшейся через 60 лет череды катастрофических для Китая войн с Великобританией. Фактически события этой встречи предопределили развитие отношений между империей Цин и Великобританией на 120 лет вперёд, вплоть до падения последней в 1911/1912 годах.
На идейном уровне 1789 год во Франции стал результатом предвосхитившей Французскую революцию деятельности ряда философов-просветителей, стремившихся разрушить характерную для феодальной Европы трёхчастную структуру общества, состоящую из тех, кто молится, тех, кто воюет, и тех, кто работает. Французская революция была призвана сделать третье сословие хозяином государства, призывала к реорганизации государства и общества на основе холодного ума, на основе «рацио».
Любопытно, что стремление лучших умов эпохи Просвещения к рациональному справедливому государству породило в 1789 году концепцию нации, объединённой на иррациональном уровне чувством идентичности. Именно тогда в политике, литературе, искусстве началась эпоха Романтизма, возносившая объединяющее людей чувство выше сословных преград и даже выше закона, в том числе и божественного. Фактически последующие 60 лет – с 1789 до 1848 года – будут связаны с трёхсторонней борьбой: с одной стороны, консервативно настроенной высшей знати, желавшей вернуться к концепции «власть от бога», с другой – прогрессивного, либерально настроенного дворянства, стремящегося реконструировать Римскую империю с её меритократией и сенатом, с третьей – представителей третьего сословия, играющих идеями национального единения. Последние при этом всё больше чувствуют себя хозяевами положения. Вместе с тем, само третье сословие с удивлением обнаруживает расхождение интересов внутри своего же сословия. Это выявляют бурные события Весны народов 1848-1849 года, произошедшие через 60 лет после Великой Французской революции и перевернувшие на сей раз не только Францию, но и всю Европу вверх дном.
И опять же мы видим те же географические точки кризиса: Франция и Балканы. Провозгласившая Вторую республику революция во Франции 1848 года распространяет народные волнения на Италию, Германию, Венгрию и Румынию. Спустя некоторое время Россия подавляет восстание в Венгрии, во Франции к власти приходит провозгласивший Вторую империю Наполеон III, а русский император Николай I решает покончить с Османской империей и ввязывается в Крымскую войну 1853-1856 годов, в которой неожиданно сталкивается с поддержавшими Турцию Великобританией, Францией, Сардинским королевством и Австрийской империей. Этой войне в Крыму и на Балканах суждено было выбить Россию из числа сильнейших европейских держав и тем самым сломать державшийся до этого длительное время панъевропейский политический порядок.
Вместе с тем в китайской империи Цин, шокированной своим поражением в Первой Опиумной войне с англичанами 1840-1842 годов, начинаются процессы, чуть было не похоронившие саму империю. В 1850 году начинается восстание Тайпинов, охватившее весь южный Китай. Это было первое из череды многих восстаний, охвативших юг и запад Китая и осложнившихся затем проигранной англичанам и французам ещё более разгромно Второй Опиумной войной. Так китайская империя вступает в последнее известное многими катастрофическими событиями шестидесятилетие, которое будет пройдено в правление знаменитой вдовствующей императрицы Цы Си.
Снова вернёмся к общим закономерностям. Шестидесятилетие 1848 – 1908 годов связано с распадом третьего сословия на две конфликтующих группы: рабочего класса и буржуазии. Именно на баррикадах 1848-1849 годов Маркс формулирует своё учение о классах, о наличии конфликта интересов пролетариата и их эксплуататоров. В течение последующего шестидесятилетия марксизм становится не только популярным, но и наделённым большим политическим весом учением, а усиленный реалистическим искусством, становится целостной концепцией восприятия реальности.
Вместе с тем иррациональный романтизм Ницше и Вагнера в самой середине шестидесятилетия 1848-1908 гг. вдохнул новую силу в идею национализма. Национализм, усиленный искусством художников, писателей и композиторов второй половины XIXвека, стал вечным оппонентом как апеллирующего к сциентизму и реализму марксизма, так и ссылающегося на неотъемлемые права человека либерализму.
Шестидесятилетие 1848-1908 гг. коренным образом преобразуем мир. Помимо железных дорог, заводов, пароходов, электричества, фотографии, около 1908 года в жизнь европейцев входят также и первые аэропланы. Новые технологии, активно вводимые в боевую практику, подталкивают общество к очередному трансконтинентальному кризису. Чуть позже мы ещё уделим время рассуждениям о связи изменений в научной картине мира с шестидесятилетними циклами, о которых мы говорим.
На сей раз основным эпицентром кризиса становятся Балканы. В 1908 году происходит Младотурецкая революция в Османской империи, повлёкшая за собой череду событий, которых называют репетицией Первой мировой. За националистической революцией в Турции последовал коллапс её отношений с балканскими странами и соседями, одним из первых следствий которого стала аннексия Болгарией части болгарских территорий, ещё находившихся под покровительством Турции. Второй частью действа стало присоединение к Австро-Венгрии Боснии и Герцеговины, неприсоединение которой гарантировалось в том числе Российской империей. За этим последовал обмен ультиматумами, чуть было не развязавший войну России с Германией и с Австро-Венгрией, в которую неминуемо вступили бы и Франция с Великобританией. Но в последний момент Россия всё-таки признала свою слабость и сдала австрийцам Боснию и Герцеговину, чем сильно подорвала свой международный авторитет. Второй раз подобного унижения Российский император Николай IIуже не сможет съесть при повторении Боснийского кризиса через 6 лет, в 1914 году начнётся уже полномасштабная война. За Младотурецкой революцией 1908 года последует Итало-турецкая и две балканских войны, в большинстве из которых Турция оказывается проигравшей стороной. Вместе с тем зреют взаимные претензии друг к другу Сербии, Болгарии, Италии, Австро-Венгрии, Германии, Франции и Великобритании. Фактически Первая Мировая началась уже в 1908 году.
В этом же 1908 году происходит убийство террористами короля Португалии, за которым последовало свержение в 1910 году португальского королевского дома. Это стало первой из череды революций, покончивших с большинством мировых монархий в 1908-1918 годах.
В то же время в 1908 году умирает пленённый Цы Си законный китайский император Гуансюй, и сама вдовствующая императрица покидает этот мир том же 1908 году. Империя окончательно коллапсирует, и в 1911-1912 годах Синхайская революция окончательно свергает империю. В Китае начинается непростой республиканский период.
Ещё одной причиной, толкавшей страны к развязыванию Первой Мировой войны, было желание спустить пар накопившихся внутренних противоречий внутри расколовшегося около 1848 г. третьего сословия. Таким образом, мы видим, что каждый раз на изломе шестидесятилетий в 1789-1793 гг., 1848-1853 гг. и далее в 1908-1914 гг. политические тенденции, набиравшие силу в течение предыдущего тридцатилетия, находят свою самую крайнюю форму проявления, после чего уже порождают повестку следующего шестидесятилетия. Так, из либеральной повестки эпохи просвещенного абсолютизма в 1789 году родился дух романтического национализма, распространивший понятие «народ» с узкой касты людей благородного происхождения на всех людей, живущих в границах государства и связанных общим культурным кодом. Из дошедшего до предела в 1848-1849 гг. противостояния интернациональной европейской аристократии и националистически настроенных кругов, представленных прежде всего выходцами из буржуазной середины, родилось, с одной стороны, внутринациональное противостояние верхов и низов: классов пролетариата и эксплуататоров, а с другой стороны – противостояние национальных государств. Эти две грани конфликта в итоге вылились в мощнейший цивилизационный надлом Европы 1908 – 1918 годов, когда сначала в кровавой и безжалостной схватке сцепились европейские нации, а затем вышло на поверхность внутреннее противоречие между верхами и низами общества, вследствие чего пали Российская, Германская, Австро-Венгерская и Османская империи, а в Италии, Великобритании и Франции также произошёл серьёзный кризис.
На острие этого кризиса 1908-1918 годов родилась эпоха великих проектов и тотальных, а иногда тоталитарных, монолитных государств. Эпоха эта длилась с 1908 по 1968 год и включала в себя три великих проекта: коммунистический советский, фашистский итало-германский и либерально-демократический американский. Вместе с ростом присутствия государства и его идеологии в жизни каждого конкретного человека в сцепившихся в многолетнем тотальном противостоянии странах, росло также и недовольство столь жёстким диктатом. В итоге, прямо в момент пикового противостояния коммунистической и либеральной систем, в тот исторический момент, когда СССР и США находились в шаге от пуска ядерный ракет, на самом пике Вьетнамской войны, снова грянул кризис, 1967-1973 годов. И вновь молодые горячие головы вышли на улицы Парижа; французскому примеру, как и в 1848 году, последовали Италия, Германия и вся Европа; в США начались массовые антивоенные и шире – контркультурные демонстрации. При этом всех их вместе взятых вдохновил пример культурной революции в КНР, вошедший в пиковую фазу в 1967-1969 годах. Рядом с Китаем не только во Вьетнаме, но и в Индонезии разгоралась гражданская война. В Южной Америке в 1967 году погиб в Боливии Че Гевара, Чили погружалось в кризис 1966 – 1974 годов. И это только немногие из контуров случившегося тогда мирового кризиса. На территории Восточного блока случился Пражский кризис 1968 года и затем горячая фаза советско-китайского противостояния, включавшая и боевые действия на границе. Чуть было не произошла греко-турецкая война за Кипр. Кризис разразился и в связи с двумя неудачными для мусульманского мира арабо-израильскими войнами 1967 и 1973 годов, последняя из которых окончательно надломила мировую экономику, начался мировой экономический кризис. Вместе с тем, если итогом кризисов 1789, 1848, 1908 годов всегда была крупная война, то события 1967-1968 годов привели к разрядке. Пиковое напряжение, которое жители двух конфликтующих блоков пережили в 60-х, перешло в расслабление. Так в огне многочисленных войн и конфликтов 1967-1968 годов, под звуки рок-музыки «Beetles» и «Rolling Stones» и эзотерические наставления Ошо и Кастанеды родилась бесконечно толерантная эпоха постмодерна. Полёт первого человека в космос в 1961 году и высадка человека на Луну в 1968-м стали знаками уходящей героической эпохи Великих проектов и Великих свершений. В 1968 году человечество вступало в мир неолиберальной экономики, ориентированной на удовлетворение индивидуальных потребностей, на создание бесконечно комфортной жизни для человека и преодоление барьеров общения.
Сегодня мы доживаем последние годы шестидесятилетия, вступившего в силу в 1968 году и стёршего все границы, не только географические и идеологические, но и границы между чёрным и белым, между истиной и ложью. Кризис и переразвитость столь свежо звучавших в 1968 году неолиберальных идей – на лицо, но скорее всего нам ещё предстоит увидеть эти идеи проявленными в пиковой форме в период с 2027 по 2034 года и эпицентры новых изменений вновь можно ждать во Франции, на Балканах, в Турции, в Восточной Европе и в Китае. Какие это могут быть изменения? С чем может быть связан этот новый кризис? Лично мне кажется, что суть кризиса будет прежде всего в конфликте неолиберальной постмодернистской идеологии, с одной стороны, и ценностей традиционного общества, самым ярким представителем которых в последние годы является идеология радикального ислама, но к лагерю традиционалистов на территории Европы также могут примкнуть и представители консервативно настроенных католических, протестантских и православных кругов. Другой антитезой неолиберальному интернационализму могут стать националисты, объединившиеся с религиозно настроенными консерваторами. Ещё один фланг противостояния неолиберальному постмодернизму может возникнуть слева, в секулярных марксистски настроенных кругах.
Представляется, что если шестидесятилетие 1968 – 2028 годов – временя экономики неограниченного потребления, то шестидесятилетие 2028-2088 годов станет временем всесторонней экономии ресурсов и возврата либо к регулируемой экономике, либо к регулируемой политике, либо и то и другое вместе взятое.
О прогнозах мы поговорим подробнее ближе к концу статьи. Сейчас же вернёмся к месту каждого из регионов в целостности мирового циклически развивающегося исторического процесса. Нам удалось обозначить некий центр композиции картины: это кризисы 1789, 1848, 1908 и 1968 годов. Теперь опишем другие элементы этой многофигурной композиции.
Второй важной для нас фигурой являются события англо-американского мира, опережающие описанные выше континентальные кризисы на 12 лет. Так, за 12 лет до 1789 года, в 1775-1777 годах начинается крупный кризис в первой колониальной Британской империи и начало войны за независимость тринадцати колоний. Это событие во многом предвосхитило французские события 1789 года, да и дух всего наступающего шестидесятилетия, ведь именно США стали первой державой с конституцией нового образца. В то же время Британская колониальная империя переориентируется на индийское и австралийское направления, ставшие для неё основными в предстоящем шестидесятилетии (например, именно в 1776 году Кук открыл Австралию). Тем более, что выпущенная к 1776 году главная книга Адама Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов» указывала на новый путь построения британской колониальной политики. Но, пожалуй, самым важным знаком предстоящей эпохи стал ввод в строй в 1778 году самой известной из паровых машин Джеймса Уатта, ставшей одной из отправных точек промышленной революции.
Переместившись на шестидесятилетие вперёд, в английский 1837 год мы отметим его как дату начала Викторианской эпохи – блистательнейшего из периодов британской истории. За 7 лет до этого, в 1830 году в Англии была открыта первая железнодорожная магистраль, ставшая первой вехой наступающего шестидесятилетия, символом которой станет железнодорожный транспорт. Отметим также, что уже в 1830-е по пятам Великобритании шла молодая быстро растущая бывшая её колония – США, развивавшая свои промышленные мощности и железные дороги невероятными темпами.
В то же время около 1836/1837 годов Великобритания сталкивается с таким явлением, как безработица и начинается движение чартистов, одно из первых в мире движений рабочих, борющихся за свои права. Тогда же Великобритания сталкивается с первыми митингами рабочих и стачками на фабриках. Так что и в этом аспекте Великобритания опередила шестидесятилетие борьбы пролетариата за свои права.
Окончание Викторианской эры, пришедшееся на 1897 – 1901 года, было пиковой точкой могущества Британской империи, занявшей одну четвёртую суши. Вместе с тем проблемно прошедшая для Великобритании Англо-бурская война, невозможность одолеть мощную германскую экономику в одиночку указывали на начинающиеся кризисные явления в империи, над которой никогда не садилось солнце. Фактически именно тогда, на сломе веков, в консервативных британских кругах формулируются основные тезисы теории белого национал-социализма, которые уже потом, спустя 30 лет возьмёт на вооружение Адольф Гитлер.
Сделав ещё один шаг в 60 лет, мы опять же найдём англо-американский мир чуть опередившим континент. Речь идёт о распаде Британской империи в 1956-1960 годах, названном красивым словом «ветер перемен». В это же время именно в Великобритании и США появляются всем нам хорошо известные яркие музыкальные течения, как музыка «Битлз», Элвиса Пресли и многих других. Многие из них были представителями нового поколения битников, предшественников хиппи 60-х. Тогда же в США начинается движение борьбы чернокожих за свои права, возглавленное Мартином Лютером Кингом, то есть всё то, с чем западный континентальный мир столкнулся после 1968 года уже в проявленной форме.
И вот сегодня мы с вами живём как раз в такой период, когда уже позади 2016 год, с началом процедуры «Брэксита», избранием Дональда Трампа и всеми теми кризисами в США, которые принесло его президентство. Сможем ли мы угадать в этих явлениях признаки предстоящего европейского 2028 года?
Ещё одним регионом, шестидесятилетние циклы которого обновляются в этот период, является Корея. Чтобы в этом убедиться, мы должны вспомнить даты Китайско-японской войны 1894-1895 годов, прямым следствием которой стала утрата Кореей независимости и подчинение корейского полуострова Японской империи. Это была первая за 300 лет попытка Японии вести континентальные войны, именно с неё начинается череда Японо-Китайских конфликтов, завершившихся лишь с поражением Японии во Второй Мировой. Само же шестидесятилетие, открытое войной 1894-1895 с окончанием Корейской войны в 1953 году и разделением её на Северную и Южную, которое сохраняется и до сих пор. Для Дальнего Востока это было 60 лет войны и кризисов. Вместе с тем, 1955 год открывает шестидесятилетие успеха экономик дальневосточных держав. Первой в гору пошла японская экономика, за ней – Южная Корея, Тайвань, Гонконг, Сингапур и затем уже мы стали свидетелями ошеломительного успеха Китая.
Через 60 лет после окончания Корейской войны, Дальний Восток вступил в новую для себя шестидесятилетнюю эру, для которая, судя по всему пройдёт под знаком экономического доминирования Китая и попыток Японии, что-то противопоставить этому могуществу. Для самой же Кореи начало нового цикла было сопряжено с новым обострением кризиса, когда КНДР провела первые ядерные, а затем и ракетные испытания. Очевидным политическим итогом этого кризиса является ослабление позиций США в регионе, чьё влияние было так сильно, начиная с высадки американской армии на Корейском полуострове в 1950 году.
Здесь стоит ещё раз отметить временной параллелизм в датах смены шестидесятилетий в британской группе и в Корее, на которую завязаны ключевые события политической истории Дальнего Востока. Эту синхронность можно найти, если даже нырнуть в историию на 360 лет до открывших новую эру в Дальневосточном и Британо-Американском мирах 1953-1956 годах.
В 1592 – 1598 годах на двух концах Евразии параллельно кипели две крупные морские войны, которым суждено будет надолго предопределить расстановку сил, как в прибрежных водах Китая, Кореи и Японии, так и в Европы. На Востоке бушевала Китайско-корейско-японская Имидинская война, в которой только что объединённая сёгуном Тоётоми Хидэёси Япония попыталась захватить Корею, но потерпела от Корейской–китайского альянса сокрушительное поражение и вынуждена была почти на 300 лет отказаться от любых внешнеполитических инициатив.
На западной оконечности Евразии в это же время проходила судьбоносная Англо-испанская война 1585-1604 годов, самым ярким моментом которой стал разгром англичанами испанской Великой Армады. Эта Англо-испанская война стала отправной точкой развития британского морского могущества, ставшего фундаментом для самой большой из известных человечеству империй, которая к концу XIX века занимала уже четверть всей обитаемой суши. То есть 300 лет японской самоизоляции, синхронны трём векам постоянного возрастания британского морского могущества.
Итак, согласно нашей карте, США и Великобритания в своих переходах от одного шестидесятилетия к другому опережают основной континентальный кризис на 12 лет.
Мы даже можем сместить дату начала цикла на 12 лет от начала «парижского» к «лондонскому» шестидесятилетию и заново попытаться проявить духовное наполнение шестидесятилетий 1776- 1836, 1836 – 1896, 1896 -1956, 1956 – 2016 годов.
Хоть и шестидесятилетие 1776-1836 было открыто изобретением парового двигателя Уатта, но до самой середины цикла в умах учёных Европы преобладала механистическая, детерминистическая картина мира, выведенная из трудов Исаака Ньютона. Эта картина мира была органичным продолжением характерного для эпохи классицизма стремления представить весь мир в виде вечно движущегося, подобного часовому, механизма.
Подобно тому, как в мир абсолютистских просвещённых европейских монархий был взорван Американской и Французской революциями 1776 и 1789 годов, так и механистическая мировоззренческая концепция была взорвана около 1828-1830 годов появлением Термодинамики, представлявшей весь в виде мир гигантского паровоза, несущегося на всех парах к пропасти энтропийного коллапса. Термодинамика переосмысляла все вечные и звонкие понятия механики, время уже не было просто параметром в уравнении траектории движения предмета. Теперь время – это уже мера неминуемых тепловых потерь и возрастания хаотичности мира. Шестидесятилетие 1776-1836 изменило научную картину мира, поменялся решающий фактор. На смену условным телам, движущимся по сферическим орбитам по предсказуемым траекториям пришло броуновское движение частиц.
Шестидесятилетие 1776-1836 полностью поменяло картину прошлого Европейской цивилизации. До этого самым древним трудом считалась Библия, за ней следовала Илиада Гомера и прочие античные тексты. Шестидесятилетие 1776-1836 познакомило Европейцев с не менее богатой, древнеиндийской, а затем и древнеиранской традициями. Изучение санскрита доказало его родственность с языками народов Европы, что намекало на наличие некоей ещё более древней, чем ветхозаветный Иерусалим и античные Афины цивилизационной прародины. Именно этот дискурс и породил интерес к культуре не романских народов Европы, к традициям народов, слабо подвергшихся влиянию античности. Такими народами были германские и славянские народы. Именно так зарождались основные посыла европейского романтизма.
Шестидесятилетие 1836-1896 годов было временем нового надлома мировоззрений. Если в предыдущем шестидесятилетии основными двумя оппонентами были Термодинамика и Механика, то теперь на сцену вышли новые концепции. Самыми важными из которых стали Биология и Химия. В то время, как Механика и Термодинамика спорили о том вечен и неизменен ли мир, либо он деградирует, натуралист Чарльз Дарвин вводит в дискурс теорию об эволюции видов, что создало новую ветку научной дискуссии о структуре мира.
Теория эволюции видов Чарльза Дарвина пришлась ко двору в растерянной Европе, готовой признать, что она не есть единственная легитимная наследница древнейшей цивилизации, что такие народы, как индусы являются альтернативным наследником индоевропейской цивилизации, а жители чёрной Африки вообще, возможно, являются прямыми предками древнейших людей на земле. К тому же, в Европе, ставшей рассматривать свою историю через призму национализма стал возникать очевидный вопрос о двух корнях Европейской цивилизации: иудейском-ветхозаветном и восходящем к теоретической Евразийской прародине индусов, персов и эллинов некоей арийской цивилизации. Возникшая под влиянием дарвиновского «Происхождения видов» теория социал-дарвинизма вновь поставила белых европейцев на вершину социальной эволюции, обосновав империализм и колониализм, как «бремя белого человека».
Следующее шестидесятилетие, которое мы начинаем в 1896 году началось в науке с осознания присутствия в мире неких границ познания. Исследования Планка, Гейзенберга и Шрёдингера подвели учёных к пониманию, что мир мельчайших частиц не подобен планетарной модели Резерфорда, что в микромире присутствует теоретический предел нашей точности знания о нахождении микрочастиц. В то же время открытия, которые Эйнштейн и другие исследователи сделали относительно макромира так же свидетельствовали о неких теоретических границах, таких как скорость света, а также о присутствии в космосе таких объектов, как чёрные дыры, где меняются законы привычной нам модели мира.
Отдельно так же стоит упомянуть и про сформулированную ещё в 1897 году Карпускулярно-Волновую теорию, представляющую электрон и как Волну и как Частицу одновременно, которая возможно стала сильнейшим после учения о христианской троице стрессом для обывательского мировосприятия. Вторым подобным испытанием стало учение отцов Квантовой физики о роли наблюдателя, в квантовом эксперименте. Впервые, возможно, с эпохи возрождения, научное мировоззрение наделило наблюдателя и его сознание действующей силой, от которой зависит исход эксперимента. Фактически в этом парадоксе наблюдателя, известном нам, как парадокс «Кота Шредингера», мы можем увидеть корни философии эпохи постмодерна, зревшей всё шестидесятилетие.
В это же время, на слове XIXи XX веков вследствие драки за Африку в мире впервые за всю его историю не остаётся неразделённых территорий, экспансия великих держав обнаружила свои пределы, начинается эпоха Мировых войн, но и Мировые войны заканчиваются обнаружением предела войн – изобретением ядерного оружия. В то же время, появившиеся в начале двадцатого века психология и теория пропаганды позволяет странам–участницам конфликтов XXвека максимально мобилизовать человеческий ресурс и поставить его на службу интересам государства.
Шестидесятилетие 1956-2016 годов стало временем разворота экономики от Великих проектов к обеспечению комфортного быта и удовлетворения желаний конкретного человека. Вместе с тем, триумф научного мировоззрения, характерный для первой половины XXвека сменяется распространением скепсиса со стороны обывателя по отношению к научной картине мира, чему способствует, специализация учёных, в своих областях при наличии противоречий в картинах мира, которую выстраивают разные отрасли науки, что в глазах обывателя воспринимается, как неспособность сциентистского мировоззрения далее играть роль пса поводыря для прогресса человечества. Именно во второй половине двадцатого века и начале XXI века всё больше эзотерических и религиозных учений перехватывают о науки роль тех, кто определяет картину мира обывателя.
В то же время, справедливости ради стоит сказать, что в течение 60 лет 1956 -2016 на фоне возрастающей специализации учёных и распада картины мира в головах как обывателей, так и учёных существует и обратный вектор, представленный такой наукой, как Синергетика, стремящейся вернуть сциентистской картине мира целостность и непротиворечивость.
Тотальная специализация, невероятная взаимозависимость разных отраслей науки друг от друга при отсутствии видения целостности являются так же и образом мира в 1956-2016 годах, где одна за другой терпят крах великие колониальные империи и большие идеологические проекты, уступая место множеству государств, не ставящих в принципе себе никаких других целей, кроме как занять достойное место в международной специализации труда.
В условиях падения великих проектов и обесценивания великих идей, наука и образование так же теряют своё исключительное место в жизни общества и становятся разновидностями услуги, как и всё в нашем текущем мире. На первый план выходят краткосрочные проекты, а не фундаментальные исследования, что дополнительно бьёт по престижу науки, в то же время формируя подталкивая учёных выбираться из своих кабинетов и заниматься популяризацией научного мировоззрения.
С чем же мы приходим к началу нового цикла? Прежде всего это достаточно жёсткая дискуссия между учёными естественниками, такими как Р.Сапольский или Р.Докинз представителями религиозной философии, как Р. Уильямс о том, что есть человек, есть ли у него свобода воли и свобода выбора, чем человек кардинально отличается от робота, допустимо ли «медикаментозное счастье» и т.д. В условиях, когда возможности современной медицины и других наук обрастают всё большим количеством возможностей, по изменению того, что раньше казалось незыблемым, ставки в сражении между разными фракциями научного и религиозных миров особенно велики.
Как кажется автору, подобные дискуссии отражают так же и два основных идеологических полюса, которым предстоит столкнуться в течение ближайших десятилетий: консервативно-религиозный и либерально-сциентистский.
Вернёмся теперь вновь к описанию шестидесятилетних циклов.
Теперь перейдём к следующей группе стран, фазовый переход в которой совершается обычно позже дат 1789, 1848, 1908, 1968 на период, равный 9-12 лет. Речь идёт об Италии, России, Польше, Иране, Ираке, а также некоторых других странах мусульманского мира.
Кризисы в этих странах всегда будто бы находятся в хвосте большого континентального кризиса, хотя иногда по масштабу даже превосходят кризис их породивший. Так, события 1917 – 1923 годов на территории России Польши, Италии и в арабских странах можно было бы назвать геополитическим сдвигом, ничуть по масштабу не уступающим Первой Мировой войне, его вызвавшей. Другое дело, что Россия и Италия в тот момент выбрали противоположные тропы развития. В России победил левый проект большевиков, в Италии власть взяли фашисты Муссолини. В это же время на обломках Османской империи родились первые национальные арабские государства Ирак и Сирия, Афганистан провозглашает независимость от Великобритании, а вследствие распада Российской империи впервые за 120 лет на Европейской карте появилась независимая Польша.
Через 60 лет, в 1977 году, вся эта группа стран вступила в новый период больших перемен, долго будораживших низы общества, но приведших в России и Италии к явному результату лишь спустя 12 лет, в 1989-1993 годах. Опять же отметим разнонаправленность перемен. 1977-1983 был в Италии временем пика влияния преступных группировок, что привело к всплеску терроризма и чуть ли не к гражданской войне. Постепенно итальянскому правительству и полиции удалось обуздать преступность и успокоить общество. Границей выхода на плато стабильности обычно называют операцию «Чистые руки» 1991-1992 годов. В абсолютно тот же период СССР сначала небольшими, а затем уже серьёзными шагами шёл от стабильности конца 70-х к тому самому бандитскому беспределу 90-х вполне итальянского размаха. В то же время кризис на Ближнем Востоке разгорелся молниеносно и дата начала кризиса очевидна: это 1977-1979 года. Через 60 лет после крушения Турецкой империи и образования первых арабских государств три крупные мусульманские страны затянуло в пучину кризиса. Самым ярким из этих кризисов стал иранский, когда волна предшествующих кризису реформ по превращению Ирана в светское государство обернулась провалом и в Иране к власти пришли исламские традиционалисты во главе с Аятоллой Хомейни, что стало своеобразным ответом общества, основанного на традиционных ценностях, неолиберальной революции 1968-1969 годов и началом исламского религиозного реванша на Ближнем Востоке. Параллельно с тем развивался и афганский кризис, закончившийся вводом советских войск в Афганистан, который спровоцировал начало афганской войны – инкубатора исламского религиозного экстремизма. Параллельно с тем в Ираке в 1978-1979 годах к власти приходит Саддам Хуссейн и начинает десятилетнюю Ирано-иракскую войну. Как это было в Италии и в СССР, кризис подходит к своей логической развязке лишь к 1989-1991 годам, когда советские войска выводятся из Афганистана, а США обрушивает на Ирак всю мощь своих вооружённых сил в операции «Буря в пустыне». Автор также склоняется к тому, чтобы причислить к данной группе Индию и Пакистан, но этот вопрос требует отдельного разъяснения.
Вернувшись к вопросу дат кризисов, вспомним, что, как и кризис 1917 – 1923 годов являлся следствием разразившейся ранее Мировой войны, кризис на Ближнем Востоке стал прямым следствием 1967-1973 годов, когда Арабо-израильские войны взвинтили цену на нефть до невиданных высот, ведь одной из главных причин Иранского кризиса было желание светских, а затем и религиозных властей Ирана национализировать нефтяную промышленность, находившуюся под контролем США и Великобритании. Так что последовательность кризисных 1908, 1914 и 1917 годов, ровно как 1968, 1973 и 1979 годов – это звенья одной цепи, связанные друг с другом очень плотным соединением.
Если мы теперь перенесёмся в XIXвек, то и там обнаружим похожую структуру связей. Так, спустя около 10 лет после Французской революции 1789 года, кризис перекидывается и на Италию. В результате победоносной для Наполеона Итальянской кампании 1796-1797 годов реакционная Австрия терпит поражение, исчезает тысячелетняя Венецианская республика, вместе с тем впервые на карте появляется Итальянская республика. Затем Италию ждал феодальный реванш, во главе которого встал только пришедший к власти русский император Павел Iи посланные им в Италию войска Суворова. Здесь вновь отметим синхронность перемен в Италии и в России.
Вторая Итальянская кампания Наполеона 1800 года вновь вернула на карту Итальянскую республику, которая вскоре стала королевством. Однако с поражением Наполеона в 1815 году Венский конгресс вновь попытался вернуть всё на круги своя. Окончательно старая система рухнула уже спустя 60 лет после Итальянских кампаний Наполеона, когда в 1859 году объединённые с итальянскими войска императора Наполеона III вновь разбили австрийцев, что стало ключевым моментов в т.н. Рисорджименто, то есть воссоединении Италии под властью короля в 1859-1861, а шире – 1859-1870 годах. И опять же объединение Италии можно представить как событийный хвост Французской революции и Весны народов 1848-1849 годов. А также отметим, что прелюдией к объединению Италии под властью сардинского короля в 1859-1861 годах стало участие войск Сардинского королевства в Крымской войне на стороне противников Российской империи. Вспомнив какое большое значение эта война, на конец которой приходится стык русских шестидесятилетий, сыграла в русской истории, мы и здесь отметим синхронность событий в России и в Италии.
Консервативный, а лучше сказать – рыцарский поворот в политике Павла I в 1796-1801 годах и либеральный поворот Александра II в 1856-1861 годах, синхронизируются с выше описанными итальянскими событиями – их также можно назвать событийным хвостом 1789 и 1848 годов соответственно.
Теперь осталось разобрать группу стран, год рождения перемен в которых отделён от французского 24-летним периодом, а от англо-американского – промежутком, превышающим 30 лет. В этом смысле они находятся в вечной циклической оппозиции друг другу, что создаёт определённую структуру связей между этими двумя мирами. Главным представителем этой группы является Германия, стыки шестидесятилетий которой приходились в XIX– XXвеках на 1811-1813, 1868-1871, 1928-1933 и 1989-1993 годы. Каждый раз в германских событиях мы можем видеть зрелый плод разразившегося за два двенадцатилетия до этого кризиса. Так, в 1811-1813 годах одновременно на волне развития идей Французской революции и противоборства политическому влиянию наполеоновской Франции произошло рождение немецкого национализма, через 60 лет – на волне идей Весны Европы 1848 года и в огне Франко-прусской войны со второй Наполеоновской империей 1870-1871 года родилась Германская империя. Приход к власти Гитлера в 1931-1933 годах был спровоцирован как экономическим кризисом 1929 года, так и желанием реванша в проигранной немцами Первой Мировой, ну и объединение Германии в 1991-1993 имело яркие неолиберальные черты – порождение как раз 1969 года. Стоит также заметить, что на германские события гигантское влияние оказывают начавшиеся за 12 лет до немецких и ещё не вполне успокоившиеся изменения в России. Поражение Наполеона в Битве народов при Лейпциге 1813 г. невозможно было без участия России в этой и во всех предыдущих войнах с Францией, если бы ни яркая консервативная, антиреволюционная и антифранцузская позиция русского императора, скорее всего немцам суждено было быть поглощённым Французской империей.
Благожелательная России позиция, которую заняла Пруссия в Крымской войне 1853-1856 годов, в конце концов обернулась русской поддержкой в Австро-прусской войне 1867 г. и Франко-прусской войне 1870-1871 годов. Без этой поддержки Пруссия не смогла бы сплотить вокруг себя Германию.
В 1933 году Гитлер позиционировал свой национал-социалистический проект как антибольшевистский, то есть как реакцию на русскую революцию 1917 года. Ну и благожелательная позиция, которую ФРГ заняли по отношению к СССР в 1979-1980 годах, а также кризис всей системы Восточного Блока в результате имели следствием поглощение ГДР своим западным визави в 1990-1992 годах. В эту же группу стоит отнести также скандинавские страны, а также Японию, которая в XIX-XXвеках, начиная с реставрации Мэйдзи 1868 года, переживала смены шестидесятилетий почти синхронно с Германией в 1928 и далее в 1989-1991 годах. Таким образом, в отношении циклов перемен пара «Франция – Германия» дублируется на Дальнем Востоке парой «Китай-Япония».
Другим представителем этой группы является Испания, чей кризис не только протекает синхронно, но и обычно даже чуть затягивается относительно германского, что формирует устойчивую связь между тремя регионами: Испанией, Германией и Скандинавией. В начале XIXвека это был период 1809–1813 годов, когда синхронно со сплотившей немецкую нацию войной с Францией аналогичную народную войну ведёт и испанский народ. В 1870 году династический кризис, разгоревшийся в Испании, стал одной из причин Франко-прусской войны 1870-1871 гг. И сделав ещё один шаг в 60 лет, мы окажемся свидетелями одновременно и победы Гитлера в Германии, и победы Франко в гражданской войне в Испании 1936-1939 годов.
Хотелось бы обсудить ещё одно циклическое явление в европейской и мировой политике.
Речь идёт о датах, когда столь разные по своим устремлениям европейские страны неожиданно садятся за стол переговоров или договариваются о совместных действиях.
Одной из первых в истории Европы «переговорных» дат стоит считать Вестфальские соглашение 1648 года, создавшее мир политики сдержек и противовесов. В XIX веке, ровно через 180 лет после Вестфальского соглашения, недавно воевавшие друг с другом Франция, Великобритания и Россия объединили свои флоты и разбили турецко-египетскую эскадру в Наваринской бухте, следствием чего стало рождение независимой Греции в 1830 году. Через 60 лет в 1884-1885 годах великие державы собрались в Берлине и разделили Африку, за 5 лет до этого также в Берлине великие державы решали будущее балканских стран и границ между ними. Ещё через 60 лет, в послевоенной Европе, после Берлинской конференции 1945 года, в 1948 складывается предшественник ЕС – Совет Европы, а также НАТО и его восточный оппонент – ОВД (Организация Варшавского договора). В этот же исторический момент, подобно тому как из распадающейся Османской империи была создана 120 лет назад Греция, а 60 лет до этого Болгария, из распадающихся ближневосточных владений Британской империи в 1947-1949 было создано государство Израиль. Ещё через 60 лет, в 2008 году Лиссабонские соглашения создают единое тело ЕС и снова родилось новое государство, на сей раз это было отсечённое от Сербии Косово.
Вернёмся теперь в 1947 -1952 годам и отметим, что это время стало отсчётной точкой не только в истории Израиля, но и окружающих его стран, таких как Египет, Сирия, а также Алжир, Ливия и Тунис. Если мы переведём часы истории вперёд на 60 лет, то увидим, что в 2010-2013 именно в этих странах одна за другой произошли восстания и государственные перевороты т.н. Арабской весны.
Созерцание политического шестидесятилетия подобно вниманию симфонической музыки. Здесь можно вспомнить термин «европейский концерт», введённый в первой четверти XIX века, и трактовать его в несколько ином значении. Пусть всё европейское или даже мировое политическое шестидесятилетие мы представим в виде пятичастной симфонии, в которой каждая часть занимает около 12 лет.
В дату, близкую к году Бин Шэнь 丙申, или, говоря популярнее, в год Алой (огненной) обезьяны китайского традиционного календаря (1896, 1956, 2016) мы начинаем слышать тихие, едва различимые звуки двенадцатилетней прелюдии из Великобритании, США и Кореи. Причём тут огненная обезьяна, вы узнаете из этих части моей статьи:
- Структура шестидесятилетнего цикла Цзя Цзы
Так зарождается новая шестидесятилетняя симфония. Как правило, именно новости англо-американского мира и формируют повестку дня всё двенадцатилетие, стартовавшее в год Бин Шэнь 丙申.
Спустя 12 лет, в дату, не столь удалённую от года У Шэнь 戊申, года Жёлтой (земляной) обезьяны (1908, 1968, 2028) с очень ярких и местами оглушающих звуков сонатного аллегро излагается главная партия всей симфонии. В это двенадцатилетие ритмы задают несколько регионов мира: Франция, по времени которой мы сверяем часы, Турция и большая часть Балкан, а также Китай и прилегающие к нему регионы.
Спустя ещё 10-12 лет, в годы, близкие к Дин Сы丁巳，Бин У 丙午，Цзи Вэй己未 и Гэн Шэнь 庚申 (1917-1920, 1977-1980, 2037-2040) приходит время Италии, России, Польши, Ирана, Ирака и Афганистана принять эстафету и сменить свои шестидесятилетние ритмы.
Спустя 12 лет задорных русско-итальянских ритмов с персидскими включениями мелодия вновь меняется: в год Жэн Шэнь 壬申, год Чёрной (водной) обезьяны, мы начинаем слышать немецкий вальс, но также различимы и музыки из Испании и Японии, ведь в этих странах происходит смена шестидесятилетий.
И в самом конце цикла, в самое последнее двенадцатилетие, начало которому задано годом Цзя Шэнь 甲申, годом Бирюзовой (деревянной) обезьяны, все четыре оркестровые группы объединяются, отыгрывая основную мелодию цикла, к ним присоединяются регионы северной и тропической Африки, Сирии, Израиля и Иордании. На этом шестидесятилетие заканчивается.
Описательная часть нашей статьи закончена, и остаётся теперь задать вопрос, как же можно применить всё это для прогнозов ближайших кризисов?
Прежде всего мы можем с определённой вероятностью предсказывать время и место возникновения кризиса. С характером и содержанием кризиса – несколько сложнее, ведь для этого стоит покопаться в философском и политическом контексте перемен, что мы и попробовали сделать в течение данной статьи, определяя основные идеи шестидесятилетий.
Приведём здесь ещё раз выжимку рассуждений:
Каждый шестидесятилетний период приносит с собой определённые идеи и формации, которые общество и проживает. В 1789-1848 годах такими идеями были свобода, равенство и братство, которые в столкновении с идеей «власть от бога», отстаиваемой аристократами, и идеей допущения неравенства ради социальной специализации в итоге произвели на свет романтический национализм, ставший основной идеей Весны народов 1848-1849 годов. В своём развитии национализм в 1848-1908 годах столкнулся с классовой разобщённостью общества и в итоге этот конфликт породил все революции начала XX века и Первую Мировую, начало которой хоть и принято отсчитывать с 1914 года, но, как мы показали выше, базовый кризис был запущен в Боснии-Герцеговине за 6 лет до убийства эрцгерцога Франца Фердинанда, то есть в 1908-1909 годах. Непосредственной причиной этого кризиса стала всё та же националистическая повестка 1848 года, но всплывшая уже на умирающей территории Османской империи и её бывших балканских владений. Идеи либерализма, национализма и классовой борьбы в 1908-1968 годах объединили вокруг себя три мощных модернистских проекта: коммунистический, фашистский и либерально-рыночный, стремившиеся поставить людей на службу государства, подобно солдатам в армии. Тыл теперь был неотделим от фронта. В момент самой напряжённой идеологической борьбы, на пике Вьетнамской войны, в 1967-1968 годах как в западном, так и в восточном блоке возникло мощное движение за разрядку и за снижение внутрисоциального напряжения, за отказ от борьбы. Сама идея истины стала для многих казаться авторитарной. Именно тотальная либерализация, преодоление границ, толерантность, права меньшинств, культ потребления и тотальный плюрализм стали теми самыми постмодернистскими идеями нового шестидесятилетия, которые, восторжествовав прежде на Западе, обрушили и Восточный блок.
Моя идея заключается в том, что в 2028 году, как и в течение предыдущих кризисов на стыке шестидесятилетий, данная идея, обретя свою максимальную силу, обратится в нечто новое, при этом это новое будет идеологически оформлять новое дисциплинарное общество, направленное уже на ограничение свободы личности, дисциплину потребления и экономию. Возможно, человек следующего шестидесятилетия будет существенно ограничен в доступе к ныне ещё общедоступным благам, а также в перемещении, потреблении и в том, что можно назвать свободой слова. Таким идеологическим оформлением могут стать как сциентистские, так и религиозные концепции, а также идеи национальной или наоборот интернациональной идентичности – в зависимости от крена общества влево или вправо.
Возникает вопрос, по какому пути пойдёт кризисная ситуация 2027-2034 годов? Это будет народное недовольство и череда революций достоинства, как это было во Франции 1968 года и на Украине 2013-2014 годов, либо это будет сценарий 1908-1914 годов, то есть крупный международный конфликт? Этот вопрос остаётся открытым, но рассуждая в этом контексте, сложно не заметить равнодушие и даже сочувствие общества к нарастающей милитаристской риторике, звучащей из уст лидеров ведущих стран, ведь подобное настроение больше напоминает сценарий именно 1908-1914 годов.
Большой кризис никогда не приходит в одночасье, у его приближения есть определённые предупреждения. Давайте проанализируем историю Китая XIX –XXвеков. Как мы помним, большой кризис в Европе начал разгораться в 1848 году, перешёл на новую фазу с началом Крымской войны 1853 г., Второй Опиумной войны 1856 г. и началом Франко-австрийской войны 1859 г. и во время Гражданской войны в США 1861 г. подошёл к точке апогея. По сути череда этих кризисов завершилась лишь с окончанием Франко-прусской войны 1870 года.
Но у этой череды кризисов была и прелюдия. Речь идёт о Первой Опиумной Англо-китайской войне 1840-1842 годов, которая стала настоящей вехой в истории Китая и всего Дальнего Востока. Ошеломительно лёгкая победа в Первой Опиумной войне открыла золотое шестидесятилетие Британской колониальной империи. С этого события началась череда насильственных открытий дальневосточных стран и период стремительной деградации Цинской империи и превращения её в европейскую колонию. Также война заложила первый камень национального унижения в основание здания современного китайского национализма. Наблюдавшие за этой войной со стороны представители Российской империи тогда не представляли, что следующей жертвой британского военно-морского могущества станет спустя 10 лет русский черноморский флот.
Венцом начавшегося с Первой Опиумной войны 1840 года шестидесятилетия многочисленных национальных унижений для Китая стало случившееся в 1898-1901 годах анти-европейское восстание ихэтуаней, или как его часто называют «боксёрское восстание», подавленное усилием восьми держав: России, Франции, Японии, Великобритании, США, Германии, Австро-Венгрии и Италии. С одной стороны, это событие завершило эпоху колониализма, когда все европейские империи, несмотря на существовавшие между странами противоречия, единым фронтом выступали в странах «третьего мира». Это восстание можно было бы назвать китайским 1848 годом, так как восстание имело яркие националистические черты. Спустя 8 лет похожий националистический переворот в Турции приведёт к Боснийскому кризису и репетиции Первой Мировой. С другой, именно оно и положило начало череде трений, завершившихся Первой, а затем и Второй мировыми войнами. С третьей стороны, для Китая это восстание прервало т.н. 100 дней реформ императора Гуансюя и обрекло Китай на модернизацию через революцию.
Здесь же вспомним, что именно с подавления восстания ихэтуаней начинается российская оккупация Манчжурии и аренда Даляня и Порт Артура, начало реализации Россией проекта т.н. «Желтороссии», столкнувшего интересы России и Японии. Развязкой этой войны, как мы помним, стало поражение России в Русско-японской войне 1904-1905 годов, прямым следствием из которого стала сначала революция 1905 года, затем дипломатическое поражение в Боснийском кризисе 1908-1909 годов и далее – желание реванша, заставившее Россию объявить о мобилизации во время второго Боснийского кризиса 1914 года и в итоге приведшее к Первой мировой войне и к крушению Российской империи в 1917 году.
Рассмотрим теперь следующую событийную цепочку, имевшую место 60 лет спустя после восстания ихэтуаней. В 1959-1961 годах КНР Мао Цзэдуна сначала поссорилась с США из-за Тайваня, что чуть было не стало причиной войны с США, но СССР не поддержал КНР в этой ссоре, что стало одной из причин советско-китайского разрыва, а затем и начала череды советско-китайских конфликтов. В этом конфликте мы можем видеть продолжение всё той же темы конфликта китайского национализма и западного колониализма, родившейся во время Первой Опиумной войны в 1840-1842 годах и обострившейся во время подавления восстания ихэтуаней в 1898-1901 годах. В то же время в КНР была провозглашена политика Большого Скачка, один из последних модернистских мега-проектов XXвека, к которым можно причислить советскую индустриализацию, осушение болот в Италии Муссолини и строительство дорог в нацистской Германии и в США. Эта политика чуть позже, ближе 1965-1968 годам, переросла в китайскую Культурную революцию, сделавшую молодёжь Китая хозяином положения и стремившуюся покончить с довлеющим грузом прошлого. Именно слоганы и транслировавшиеся из Китая картинки молодёжной революции в итоге и спровоцировали молодёжную контркультурную революцию в Европе и США. Ещё одним следствием этого китайского разворота 1959 года стало расшатывание мировой социалистической системы, в которой теперь было два лидера. Выбор КНР в результате подвигнет и лидера Чехословакии в 1968 г. искать новый – третий – путь, что станет причиной Пражской весны, столь больно ударившей по имиджу СССР. В конечном счёте, КНР в 1972 году предпочтёт установить связи с США, что и положит начало этому трещащему по швам ныне китайско-американскому тандему.
Автор задумывал эту статью несколько лет и не без интереса ждал даты 2019-2021 годов. Что же произойдёт в Китае спустя 60 лет после 1959 года? Оказалось, что именно в 2019 году началась торговая война США и КНР, а на следующий год, в 2020-м, сначала в КНР, а затем и по всей планете случился длящийся и ныне коронавирусный кризис. Как мы можем воспринимать этот знак в контексте прогнозов? Прежде всего стоит отметить разные реакции общества Китая и Запада на эту эпидемию, которые, на мой взгляд, выдают слабость западного либерального общества, заточенного на соблюдение прав каждого человека, исключения государства из жизни общества и ориентацию на прибыль, что вкупе с тотальным недоверием граждан СМИ и сделало невозможным моментальную дисциплинированную реакцию всего общества на данную угрозу. Это и есть по сути кризис общества, сформированного неолиберальными и постмодернистскими слоганами 1968 года, переместившими западного человека в пространство «постправды». Учитывая, что ухудшающаяся экологическая обстановка готовит ещё множество сюрпризов в наступающем шестидесятилетии, можно со всей необратимостью спрогнозировать перестройку текущего устройства общества и государства западных стран.
Впрочем, автор не разделяет распространённого мнения о быстром и неизбежном коллапсе США. Как мы помним, очередной шестидесятилетний политический цикл в Великобритании и США начался в 2016 году с внутреннего социального конфликта, символом которого стали победа Трампа и ультралиберальное движение BLM вкупе с нарастающей торговой войной и политическим противостоянием с Китаем. В 1956 году США начали свой политический цикл с неприятного для себя Кубинского кризиса и отставания от СССР в вопросе космических технологий, однако же тогда США удалось ближе к 90-м стать мировым гегемоном, продравшись через череду кризисов, самым сложным из которых стала война во Вьетнаме. То же можно сказать и о Великобритании 1896 года, которая, конечно, через 60 лет утратила политический контроль над большей частью своей гигантской колониальной империи, но при этом дважды нанесла поражение своему основному на момент 1896 года конкуренту – Германии. Фактически Китай и США 2016 года – это Великобритания и Германия 1896 года. И США, похоже, применяет в отношении КНР ту же британскую тактику – втягивания оппонента в вооружённый конфликт на несколько фронтов. Правда, современный Китай придерживается несколько другой стратегии, чем Германия начала XX века. Что бы не произошло между этими двумя самыми сильными сегодня державами, максимальный накал и развязку этого противостояния стоит ждать ближе к 2028-2034 годам, то есть к шестидесятилетнему юбилею максимального накала войны во Вьетнаме, Культурной революции в Китае, гражданской войны в Индонезии, а также антисоветского китайско-американского проекта Генри Кессинджера.
Пытаясь угадать ближайшее будущее России, следует задаться следующими вопросами: когда и что именно определило стратегию поведения Российской империи Николая I в 1848 – 1853 годах, втянувшую Россию в неудачную Крымскую войну, стратегию политики Николая II в 1908-1914 годах, втянувшую Россию в разрушительную для государства Первую Мировую, странное поведение СССР 1968 – 1973 годов, когда СССР не только не смог возглавить и направить столь сильное левое движение в странах Западной Европы, но и вынужден был вести боевые действия с ранее союзным Китаем, а также предпринял губительное для своего авторитета внутри социалистических стран вторжение в Чехословакию 1968 года.
Начнём с конца. Здесь просто. Падение авторитета СССР в Китае и среди социалистических стран началось с военного переворота 1953 года, приведшего к власти Хрущёва и осудившего культ личности на XXсъезде КПСС 1956 года. Именно в этот момент авторитет СССР в глазах Мао Цзэдуна и многих других глав социалистических республик был сильно подорван. Прежде всего из-за несогласованного с ними крутого идеологического разворота. В то же время XXсъезд и хрущёвская оттепель вдохновили лидера Чехословакии Дубчека на его несогласованные с Москвой реформы. Также стоит отметить важный просчёт, сделанный Хрущёвым в отношениях с Китаем. В 1956 – 1960 годах СССР фактически передал Китаю технологии создания ядерной бомбы, что сделало КНР значительно менее сговорчивым в политическом плане.
В 1964-1965 годах, через 12 лет после смерти Сталина в 1953 году и последовавшего за этим дворцового переворота, состоялся ещё один дворцовый переворот в СССР, приведший к власти Брежнева, а также давший старт экономическим реформам Косыгина-Либермана, которые фактически начали перевод экономики на рыночные рельсы при сохранении активного коммунистического дискурса во внутренней и внешней политике. Особое значение также стоит придать консервативности взглядов и непривлекательности внешнего образа советского руководства, что привело к тому, что шанс возглавить мировое протестное левое движение в 1968-1969 годах был упущен. Так что корни кризиса в СССР 1980-1991 годов можно смело искать в решениях 1953-1965 годов.
Корни решений, разрушивших Российскую империю в 1914-1917 годах, также можно найти в событиях несколько более ранних. Начать можно с Ходынской трагедии на коронации Николая II 1896 года и особенно в отсутствии необходимой реакции императора на произошедшее событие, что очень сильно подорвало престиж царской власти и даровало самому самодержцу прозвище «Кровавый». Через 9 лет дело усугубит столь же неадекватная реакция, связанная с расстрелом крестного хода, т.н. «Кровавого воскресенья» 1905 года. И спустя ещё 12 лет уже накопленная непопулярность приведёт к отречению императора в 1917 году, которое тоже было очень слабым политическим ходом. Во внешней политике отсчёт приближения к катастрофе можно начинать с 1898-1901 годов, когда Россия начала реализацию колониальных планов т.н. «Безобразовской клики» в Манчжурии и Корее, не интересуясь при этом новостями о возрастающей военной мощи Японии и слабости России. Так что, если кризис Советского Союза был во многом предопределён решениями 1953-1965 годов, то крах Российской империи был определён шестидесятилетием раньше, в 1893-1905 годах.
Про период Николая Iсказать сложно, лично моё мнение заключается в том, что к крымскому кризису Россия шла уверенным курсом, начиная с отказа от реформ Александра Iв 1801-1809 годах и далее – в 1812-1821 годах, вина Николая Iсостояла лишь в отказе от глубинных внутренних преобразований крепостной системы и потере в 1848 году внешнеполитической адекватности.
Теперь зададимся следующим вопросом: были ли в жизни России и окружающих стран через 120 лет после периодов 1893-1905 гг. и 1953-1965 гг. какие бы то ни было важные изменения. И да, конечно же мы вспомним про украинские и крымские события 2013-2014 годов: именно с них и началась то нынешнее политическое 12-летие, окончания которого можно ждать ближе к 2024/2025 годам. С прохождением рубежей этих дат откроется прямая дорога к 2037 году, начнётся русское двенадцатиление Воды, которое призвано будет определить будущее страны ещё вперёд на 60 лет.
То есть ключевыми для России, а также, как мы помним, для Италии, Ирака, Ирана и Афганистана скорее всего будут события лет, близких к 2037 году. Перемены 2024/2025 года лишь откроют врата этих перемен, а 2027-2029 года укажут на содержание перемен условного 2037 года.
Возвращаясь к стремлению угадать характер перемен, которые, согласно данному календарю мы ожидаем в 2027-2030 годах в Европе мы должны иметь в виду и те перемены, которые вызвали события 2013-2014 на территории бывшего СССР. Речь, конечно же идёт о всплеске правого национализма на фоне спровоцированной не разделившими власть элитами «революции достоинства». Изучим теперь другой важный для нас маркер – это события 2016 в Великобритании и США. Там так же мы встретим достаточно яркую национал – патриотическую позицию, которую иногда называют правым популизмом. Торговая война США с Китаем, начавшаяся в 2019 так же привела к ужесточению национально-патриотической риторики со стороны КНР. Начавшийся год спустя и закрывший для многих трансграничное перемещение и дурно повлиявший на состояние мировой экономики короновирусный кризис так же вложил свой вклад в распад связанности глобальной экономики, ослабление позиций политиков глобалистов. В то же время мы видим всплеск популярности таких либерально-анархических движений, как BLM или Либертарианство. Параллельно с этим – вспомним про рост популярности идей исламского фундаментализма и миграционный кризис в Европе 2016 года. Важно не забывать про обострившуюся полемику между учёными –естественниками и религиозно настроенными мыслителями и в целом мы можем предположить, что основные линии напряжения теоретического кризиса в 2027-2030 годах, которые с большой долей вероятности, как и 60 и 120 и 180 лет назад пройдут через Европу и особенно Францию, Балканы и Китай, мы в целом уже можем увидеть приблизительные очертаний предстоящих перемен. Но окончательно характер кризиса 2027-2030 мы узнаем из характера перемен, которые стоит ждать в России и на территории бывшего СССР в 2024-2025 годах.
Но всё же, чтобы обозначить более чёткие контуры будущих перемен, знаний только закономерностей 60-летнего цикла нам мало. В следующих статьях мы обсудим более масштабный – 360-летний – цикл перемен в мировой истории, что позволит более точно указать на характер перемен, через которые придётся пройти миру в ближайшее время.
