О вы, которых ожидает
Отечество от недр своих
И видеть таковых желает,
Каких зовет от стран чужих,
О, ваши дни благословенны!
Дерзайте ныне ободренны
Раченьем вашим показать,
Что может собственных Платонов
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля рождать.
М.В. Ломоносов

Это стихотворение М.В.Ломоносов написал в середине XVIII века. Тогда Россия находилась на очень интересном этапе исторического пути, чем-то схожим с нынешним периодом развития. После того, как Пётр I “прорубил окно в Европу”, из этого окна хлынула волна западноевропейского культурного влияния, которая запустила алхимический процесс российской культуры. В истории нашей страны такое происходило не первый и не последний раз. Сегодня мы так же наблюдаем уникальный феномен проникновения китайской культуры в бытовую жизнь российских граждан и возникновения русских культурных течений в привнесённой китайской культуре. Именно об этом данная статья.

Когда-то давно, в конце X века, благодаря слиянию традиций славян, скандинавов и греческого христианства появилась русская православная культура, архитектура, письменность и т.д. По такому же сценарию строилась и эволюция российской культуры в XVIII –XIX веках. Началась эта новая эволюция во времена Ломоносова, когда Россия впала в маниакальное поклонение Западу и пришельцам из Европы. Культурную, научную и политическую жизнь гигантской империи возглавляли выходцы из Западной Европы. Ломоносов был первым, из многочисленной плеяды русских научных и культурных деятелей, таких как Пушкин и Менделеев, участвовавших в слиянии европейской и русской культур и создании новой, ни на что не похожей российской культуры XIX века, которой мы все так гордимся.
Так исторически сложилось, что в России крайне слабы свои собственные культурные корни, но здесь у нас есть нечто большее, и намного более ценное: умение путём алхимии и преобразований внешних культурных течений делать невероятно новое, создавать интереснейшие произведения искусства иногда имеющие цивилизационный масштаб.

История времён Ломоносовских повторилась во времена Перестройки. Именно тогда в Россию вместе с «окорочками» Буша и мексиканскими телесериалами хлынули культурные течения из Индии, Китая и Японии. Изначально, культура Востока исходила лишь от носителей этой культуры, чуть позже появились русские гуру в йоге, буддизме, ушу и других практиках. Так начался очередной виток культурной алхимии на русской земле. На сей раз алхимический брак был заключён с Востоком. Созерцая эти явления, как простой обыватель, тогда, в середине 90-х я и не думал насколько глубок и значим этот процесс и насколько я окажусь близок к уникальному феномену “московской (российской) китайской культуры”.

Такой культурный разворот на восток начался задолго до Перестройки и имел место не только в России. Ещё в начале XX века среди российской элиты были популярны увлечения мистическим Востоком. Одной из самых ярких личностей этой эпохи можно считать Николая Рериха, в чьих картинах слились традиции российской и буддийской живописи. На Западе также многие художники и дизайнеры обратили взоры на Восток. Так несколько известных полотен Ван Гога написаны под впечатлением Японской живописи. В западной живописи даже существует такое понятие как “Японизм”. Кстати, часть японского культурного наследия, под названием “Матрёшка” сегодня считается национальным символом России.

В течение XX века интерес к восточной культуре на Западе всё возрастал. Особенно он стал велик после сексуальной революции 70-х. Это событие подтолкнуло многих европейцев и американцев к тому, чтобы подружить секс и духовность через посредничество индийских и китайских учений. В ответ на спрос всегда появляется предложение. И на Западе вскоре стали известны имена ОШО, Мантека Чиа и многих других, неожиданно “всплыла” индийская и тибетская тантра. Так как основная аудитория этих учений жила в Европе и Америке, восточным учителям, которые также переехали жить на Запад, приходилось (хотели они этого или нет) интегрировать индийскую, китайскую и западную философию и мышление, которые до того момента сильно отличались друг от друга.

Примером успешной синергии можно считать Даосскую Йогу. Ведь до Мантека Чиа никто и не подозревал, что китайский Даосизм, цигун, сексуальные практики, индийская Йога, “Западные” педагогические техники и мышление могут быть соединены в одном учении. Инновационный подход Мантека создал новое, ни на что не похожее культурное течение на Западе. Ведь 90% студентов и преподавателей Даосской йоги – не китайцы. С началом перестройки Даосская йога пришла и в Россию. Сегодня можно встретить множество русских учителей Даосских практик, никак не связанных с китайским даосизмом. Своим изобретением Мантек Чиа в своё время сильно удивил китайцев. Ведь сегодня в Китае есть несколько действующих течений даосизма, у них есть свои монастыри и большинство даосов Китая придерживаются аскезы (то есть они дали обет безбрачия) и специально не занимаются цигун, а ведь 2 основных блока в учении “Даосской йоги” – это цигун и сексуальные практики…

Другим культурным сектором, где западная и китайская культура заключили алхимический брак, в середине 80-х стало знаменитое учение Фен Шуй, которое благодаря усилиям американца Томаса Линь Юйя обрело свою “западную” разновидность. Можно сказать, что он основал ещё одну школу фен шуй, не сильно связанную с более древними китайскими школами, но эффективно действующую. Благодаря упрощениям Тамаса Линь Юйя и других американцев, европейцев и русских, “модернизированный Фен шуй” превратился в динамично развивающуюся часть западной культуры.

Как раз на пике слияния Запада и Востока рухнула Берлинская стена, СССР распался, а КНР открыл границы. У жителей бывшего Советского Союза и, особенно России, проснулся невероятный интерес к Востоку. На этой волне в Россию попали и Фен Шуй и Даосская йога и более традиционные виды ушу, такие, как Тайцзицюань, Синъицюань, Багуачжан Юнчун и т.д. Изначально эти боевые искусства преподавали китайцы. Затем появились их русские ученики, которые модернизировали системы преподавания на “русский лад”, т.к. преподавать ушу по традиционной китайской системе современным жителям русских мегаполисов – довольно трудно, слишком отличны условия современной России и средневекового Китая.

Так, например, благодаря усилиям китаиста Маслова появился “русский Синъицюань”. Но в ушу, конечно, не так много было изменено. Значительно более интересен феномен чайной культуры, или лучше будет сказать российской китайской чайной культуры. Благодаря усилиям Бронислава Виногродского, Михаила Баева и их единомышленников, сегодня в Москве и России китайская чайная церемония значительно более популярна, чем в Китае и где бы-то ни было. Да и китайской эту церемонию назвать сложно. Дело в том, что то действо, которое продают в наших чайных, является во многом изобретением Бронислава и его единомышленников.

В Китае чайная церемония очень редкая штука. Большинство китайцев пьёт чай из пластиковых колбочек и пивных бокалов. В редких ресторанах вы найдёте услугу чайной церемонии и она будет стоить очень дорого (минимум 200 долларов), значительно уступая нашей московской церемонии по эффектности и красоте. Интересно, что американский фен шуй и цигун, по отношению к их китайским оригиналам, сильно упростились и приобрели черты поп-искусства, а вот китайское чаепитие, придя в Россию, наоборот усложнилось, утончилось, обрело невероятный блеск и неповторимое очарование и действительно превратилось в церемонию, благодаря нашим русским мастерам.

Русские чайные мастера наполнили это действо великим смыслом и философией, совместив фрагменты китайской философии и чаепития, до чего сами китайцы не дошли. Именно благодаря русским чайным людям, китайское чаепитие превратилось в практику самосовершенствания. Так, например, Фархат Гумеров, основатель системной школы объединённых чайных церемоний ГунФуЧа привнёс в чайную церемонию элементы японской, китайской чайных церемоний, а также элементы танго и ци гун. В результате получилась невероятно эффективная практика парной чайной церемонии. Теперь Фархат часто ездит в Китай и китайцы с удовольствием перенимают эту российскую инновацию.

С другим ещё более интересным феноменом я столкнулся лицом к лицу. И по этому могу описать его во всех мелочах с момента зарождения и до сегодняшнего дня. Здесь речь пойдет о феномене Живописи У-син. Эта живопись возникла в конце 90-х годов XX века, основные принципы этой живописи были сформулированыМаксимом Парнахом. Чуть позже уже я, Щербаков Андрей, взялся за доработку принципов этого искусства. Максим Парнах работал преподавателем живописи в Московской школе для детей-инвалидов и пытался выработать арт-терапевтический способ, при помощи которого можно и научить детей рисовать с нуля за небольшой срок и избавить их от недугов.

Также Максим очень сильно интересовался символизмом, китайской философией и китайской живописью. После работы он посещал лекции китаиста Бронислава Виногродского по И-цзин и Дао Дэ Цзин. На одной из лекций Бронислав рассказывал о метафизике Дао Дэ Цзин или “как читать Дао Де Цзин между строк”. Была затронута и тема 5-и элементов у-син. И в этот вечер его озарило: “Китайская живопись основана на мазках разной формы и определённых движениях кисти, так может быть, возможно соотнести эти мазки и метафизику пяти элементов У-син?” Так Максим за несколько вечеров систематизировал мазки китайской живописи в соответствии с метафизикой У-син и создал фундамент техники, при помощи которой можно научить любого рисовать с нуля за короткий срок.

Главным полем применения этой техники, на первом этапе, стало лечение детей-инвалидов, удавалось вытянуть детей даже из ДЦП и многих других сложнейших заболеваний, за что Максиму благодарны сотни родителей. Осенью 2006 года я встретил Максима в одном небольшом китайском клубе Москвы, где Максим вёл курс под названием “китайская живопись”. Тогда я совершенно не умел рисовать, но был озадачен вопросом, как можно научиться художественному видению, видению красоты. Меня очень привлекала китайская философия. Кроме того, я пребывал в жутчайшем психологическом кризисе.

Максим, тогда оказал мне незаменимую помощь – всего за несколько занятий художественное видение открылось, я научился держать кисточку и начал работать со своими телесными и психологическими зажимами, решая жизненные проблемы одну за другой и я понял, как же это легко и интересно – рисовать… С каждого занятия я уходил, нет, я улетал полный позитивных эмоций, депрессия ушла, как будто её и не было.

В течение 2-х последующих лет я рисовал почти каждую ночь, открывая раз за разом новые измерения этой техники, это была больше чем медитация… Что касается средств, то Максим ничего строго не регламентировал, кроме того, что всё должно быть нарисовано при помощи лишь 5-и мазков у-син. Мы брали те средства, которые были под рукой: гуашь, бумага для принтера и т.д. И я был счастлив этой простоте. Она так соответствовала дзен духу. Быть простым до аскетичности в средствах, не быть обусловленным инструментами, но быть изощрённым в сути практики самосовершенствования, в изящности движения и степени концентрации, – вот что меня радовало в этой живописи.

Я продолжал работать (уже на должности замначальника отдела) и учиться в техническом институте днём, а живопись по ночам для меня была синонимом свободой духа, воротами в мир свободный от суеты. Особо радовало, что данная живопись давала возможность передавать суть вещей, растений, животных и т.д. Именно тогда я влюбился в Китай и китайскую философию.

Через 2 года, после того, как я утолил свой первичный интерес и научился рисовать всё, что хотел, я начал изучать более внимательно именно китайскую традиционную живопись. Первое, с чего я начал – это с изучения китайской каллиграфии, которой я тогда ещё не владел, но было видно, что любая китайская картина включает в себя и каллиграфическую надпись. К тому же во всех статьях посвящённых китайской живописи было написано, что каллиграфия составляет базу для традиционной китайской живописи.

В изучении каллиграфии мне очень помог Константин Агеев, один из ведущих каллиграфов на территории РФ. Хотя и в живописи Парнаха и в каллиграфии вырабатывалась тонкость и отточенность движений, кллиграфия несла несколько другой смысловой и эмоциональный посыл. Каллиграфия – это прежде всего практика послушания. Если Парнах искал в каждом мазке смысл и пытался обосновать, почему так, пытался привязать каждое движение к глобальным закономерностям и т.д., то в каллиграфии, особенно в Кайшу, никто ничего не объясняет. Надо просто следовать уставу, делать линии нужной величины и формы, рисовать линии иероглифа в строго определённом порядке и т.д. Но через каллиграфию, конечно же, очень многое становится ясным. Каллиграфия очень хорошо ставит руку и даёт множество бонусов на подсознательном уровне.

Тем временем я узнал, что в традиционной китайской живописи принцип У-син – не применяется, в отличие от той живописи, которой меня обучил Максим Парнах. Но ведь принцип 5-и движений У-син действительно является базисным для многих практик, рождённых в Китае. И я начал поиск по следам “У-син”. Первое, что мне стало известно – то, что принцип У-син внедрён в практику чайной церемонии и я пошёл в Музей чая учиться на Чайного мастера. Но вскоре я понял, что он туда внедрён стараниями Бронислава Виногродского и других чайных людей.

Затем я нашёл Даосскую йогу и Чжун Юань Цигун, с медитацией, где 5 органов у-син (печень, сердце, поджелудочная железа, лёгкие и почки) исцеляют при помощи 5-и цветов у-син (бирюзовый, алый, золотистый, белый, синий) и 5-и соответствующих звуков. Но дальнейшее исследование привело меня к пониманию, что У-син внедрён в цигун благодаря Мантеку Чиа и Сюй Минтану, – наших с вами современников.

Поиски привели меня к практике внутреннего стиля ушу “Синъицюань”, которому я в течение 1 года обучался у Михаила Андреева, который возглавляет ныне лигу Синъицюань. 5 основных движений Синъицюань соответствуют 5-и элементам У-син. Стиль Синъицюань – один из самых древних внутренних стилей ушу, был основан мастером Юэ Фэем в XII веке. Удивительно то, что 5 движений в живописи Максима Парнаха и 5 движений синъицюань очень близки друг к другу, несмотря на то, что Максим не был знаком с Синъицюань.

Эти практические исследования привели меня к мысли о том, что 5 элементов У-син это не китайская выдумка, не атрибут китайской культуры, а уровень объективной реальности, восприятие которого не всем доступно. Ведь у нас с вами 5 пальцев, 5 чувств. А если изучить европейскую теорию цветов, то станет ясно, что основных цветов действительно 5 (цвета элементов У-син): бирюзовый, красный, жёлтый, белый и чёрный. К стати в современной полиграфии как раз эти 6 и применяются, это CMYK+ белый цвет листа. Ну и если вспомнить современную поп метафизику чакр, то мы узнаем что 5 из 7-и чакр имеют астральный функционал, остальные же 2 – отвечают за ментальный уровень.

Вскоре я начал интересоваться и традиционными формами китайской живописи. Как я говорил, теория пяти элементов У-син действительно не применяется в Го хуа. Да и сама китайская живопись несколько удивила меня. Живопись Го-хуа очень сильно обусловлена средствами-инструментами и шаблонами китайского мышления. Живопись го-хуа рисуется лишь на бумаге сюань тушью или китайскими минеральными красками. Обусловлены многие художественные приёмы: так, например, строго фиксируется взаимное расположение листьев дикой орхидеи и порядок их нанесения на лист. Такая же история с листьями бамбука: есть лишь 5-6 регламентированных позиций, в которых листья бамбука положено рисовать.

При рисовании цветущей сливы мэй хуа, ветки должны своим пересечением напоминать иероглиф женщина. Кроме того традиционная го хуа регламентирует и определённые жанры, в которых художник работает, а также содержит ещё массу разных правил, которые европейскому уму понять довольно сложно, поскольку смысл этих ритуалов не раскрывается. Даосская философия и понимание мира также не оставили заметных следов в китайской живописи, зато отчётливо проступает след конфуцианской педантичности. Для ученика традиционная го хуа это, прежде всего, практика послушания.

Мой опыт подсказывает мне, что при помощи го-хуа вряд ли можно открыть художественное видение или научиться рисовать с нуля, как и раскрыть телесные блоки и т.д. На первом уровне в го-хуа отсутствует, как таковое, рисование с натуры. В основном обучение сводится к копированию картин известных мастеров. Го-хуа надо учиться для того, чтобы научиться рисовать, как это делали китайцы, чтобы проникнуться духом конфуцианских ритуалов. Китайская традиционная живопись может стать отличной практикой самосовершенствования через выработку таких качеств как покорность, послушание и трудолюбие, но она не даёт ощущение полёта творчества, впрочем как и европейский академизм.

Так что мне кажется, что “живопись У-син” и “китайская традиционная живопись го хуа” прекрасно дополняют друг друга. Для желающих изучать китайскую живопись, “Живопись У-син” может послужить прекрасным трамплином для прыжка в мир более сложной Го-хуа. Мне действительно стоило столкнуться с конфуцианской китайской традиционной живописью го-хуа, чтобы оценить по достоинству все плюсы учения, которое мне передал Максим Парнах. Тогда я уже понимал, что эта живопись – изобретение конкретного человека, но до чего гениальны и практичны были его догадки! И когда, с согласия мастера я начал преподавать эту живопись, я решил назвать её “Живопись У-син” или “китайская живопись У-син”. Сегодня, я могу анализировать опыт нескольких лет успешного преподавания.

Я обучил несколько сотен учеников, большинство которых приходили ко мне учиться рисовать с нуля. И честно скажу вам, действие живописи У-син на человека и вправду фантастично, это действительно мощная практика саморазвития. Слово “китайская” в названии живописи появилось неспроста. Во-первых, всё таки базу для живописи у-син составляют китайская живопись и философия. Во-вторых, чтобы подружить “Живопись У-син” и китайскую традиционную го-хуа, я включил в неё каллиграфию, базовые сюжеты китайской живописи и базовые принципы формирования композиции, но переосмысленные с точки зрения философии у-син и ци гун.

В результате получилось, что китайская живопись У-син отличается от китайской традиционной живописи тем, что свободна от конфуцианских ритуалов, предназначение которых не осознано, от типов бумаги и кистей, но, в то же время, в живописи У-син больше метафизики и развивающих моментов. Кроме того, Живопись У-син способна за короткий срок открыть художественное видение в человеке и решить реальные жизненные проблемы арт-терапевтическим путём. Есть разница и в сроках обучения: если базис “Живописи У-син” можно освоить за 10 занятий, то на изучение базовых элементов го-хуа уйдёт минимум полгода.

Так, усилиями моего учителя Максима Парнаха и меня Щербакова Андрея, в Москве родилась “китайская Живопись У-син” – ещё один элемент такого явления, как “московская (российская) китайская культура”. К этому феномену есть разные отношения. Есть, например, ярко негативные мнения. Обычно этой точки зрения придерживаются защитники чистоты традиций. От таких людей можно часто слышать обвинения в “шарлатанстве” и т.д. У меня – другая позиция.

Дело в том, что я давно и очень сильно интересуюсь историей и хорошо знаю, что все традиции когда-то были изобретены и заимствованы. Очень показательна в данном случае история Буддизма. На первом своём этапе Буддизм развивался в рамках индийской культуры, но с открытием Шёлкового пути начался процесс глобализации. Именно тогда появляется так называемый “грекобуддизм”, в котором сплелись античная и буддистская традиция. Благодаря этому культурному феномену, буддистская культура вышла на новую ступень развития особенно в области скульптуры. Сегодня большая часть Буддистов живут в Китае и исповедуют Чань Буддизм и его ответвления (это явление называется – Буддизм Махаяны). А ведь Китайский Чань буддизм очень сильно отличается от индийских истоков, он китаизировался и стал частью китайской культуры. То же самое сегодня происходит и с китайской культурой, пришедшей к нам, в Россию. Этот процесс объективен и русификации этой части китайской культуры теперь не избежать.

Есть ещё одно популярное опасение, которого придерживаются современные “славянофилы”. Эти люди часто противопоставляют традиционную русскую православную культуру и нынешние китайские, индийские и американские культурные веяния. Здесь, конечно же, стоит напомнить, что греческое православие, которое приняли в X веке на Руси, это тоже культурный микс, родившийся из смеси ближневосточных культур и Греко-римского эллинизма, а русское православие – это смесь греческого православия и разных славянских и скандинавских культур. Ну а российская культура XIX века это смесь русского православия, традиций степных народов, замешанных на западноевропейской основе. Так что новые культурные веяния всегда шли на пользу вечно развивающейся российской культуре.

Метки:

Го Хуа    даосизм    живопись    живопись У-син    Китай    китайская живопись    У-син    фен шуй    Щербаков Андрей