Часто, пытаясь найти «древнекитайские» или «даосские» корни в символике китайского пейзажа и вообще китайской живописи, мы забываем о другой «великой реке», которая впадает в это море. Речь идёт о буддизме вообще и о Чань-будизме в частности, которые также оказали гигантское влияние на формирование языка и образности китайской живописи.

Перед тем как обсуждать влияние Чань буддизма на живопись, предлагаю прослушать прекрасную лекцию доктора исторических наук Алексея Александровича Маслова на тему “Китайский чань-буддизм: истоки и сущность”:

Мы уже писали, именно индийский буддизм, пришедший в Китай в I–III веках, заложил основы китайской живописи людей и божеств. Кроме того, 6 базовых законов китайской живописи Лю Фа были сфорулированы на основе 6-и законов индийской живописи.

Как известно, буддизм сформировался в Индии около III-II вв. до н.э. на основе учения Будды Шакьямуни. Одно из центральных мест в учении Будды занимало понятие «просветления», которому предшествовало «полное опустошение» и завершение всех процессов, всех причинно-следственных связей, держащих человека в колесе Сансары и заставляющего его перерождаться вновь и вновь. Это и называлось достижением прерывания страданий «дукха» и отказом от всех мирских желаний и страстей лишь множащих эти самые страдания.

Этого состояния последователи Будды должны были добиться при помощи большого количества практик, в том числе, и медитации «дхаяна», которая занимала особое место в учении Буддизма.

Именно термин «дхаяна» на китайский и японский перевели иероглифом 禪, но в Китае его читают «Чань», а в Японии – «Дзэн». Таким образом, Чань буддизм – это «медитативный буддизм», который проводит практикующего к просветлению именно через медитацию.

Духовная передача традиции дзэн восходит к Будде Шакьямуни, поэтому в традиции он считается первым индийским патриархом. Вторым патриархом считается Махакашьяпа, которому Будда передал состояние пробуждения «в цветке лотоса» без каких-либо слов и текстов, тем самым основав традицию дзэн в форме прямой передачи учения «от сердца к сердцу».

Однажды Будда стоял перед собранием народа на Пике Грифов. Все люди ждали, когда он начнет учить дхарме, но Будда молчал. Прошло уже довольно много времени, а он ещё не вымолвил ни единого слова, в руке его был цветок. Глаза всех людей в толпе были обращены к нему, но никто так ничего и не понял. Потом один монах посмотрел на Будду сияющими глазами и улыбнулся. И Будда сказал: «У меня есть сокровище видения совершенной Дхармы, волшебный дух нирваны, свободной от нечистоты реальности, и я передал это сокровище Махакашьяпе». Этим улыбающимся монахом оказался как раз Махакашьяпа, один из великих учеников Будды. Махакашьяпа пробудился, благодаря цветку и своему глубокому восприятию.

Кстати, именно эта и другие истории создали вокруг цветка лотоса символику «цветка пробуждения» в китайской живописной традиции.

Передача от сердца к сердцу в традиции Чань всегда имела большое значение. В Китай учение Чань пришло вместе с Бодхидхармой в VI веке, которого в Китае называют Дамо, а в Японии – Дарума. Он наставлял своих учеником при помощи Гу наней (Коанов) – вопросов, не имеющих логичных ответов. Решая эти Гу нани (коаны) ученики приближались к ощущению истинного я и следовательно к Нирване.

Делая шаг за шагом к нирване, при помощи медитации и решения гу наней ученики приближались к «великому опустошению», что в традиционных текстах часто звучит как «достижение Великой Пустоты».

Интересно, что сами гу нани часто представляли из себя художественно поэтический образ. Один из самых известных гу наней «Гусёнка ещё маленьким поместили в кувшин, он рос пока всё тело не заняло поверхность кувшина а голова не оказалась снаружи узкого горлышка. Как вынуть гуся из кувшина не повредив ни гуся, ни кувшин?». Часто именно гуси – птицы, несущие весточки из-за далёких горных хребтов, выступали в качестве основных героев гунаней.

В позднем Чань мы часто встречаем и другие поэтические образы, связанные с гусями: «гуси, пролетая над водой, не желают отбросить отражение, а вода не желает принять их образ, но это всё-таки происходит»

Именно отголоском чаньских гунаней является частое изображение гусей в китайской традиции:

К моменту прихода Бодхидхармы в Китай, в буддизме, как в индийском китайском, так существовало множество течений и направлений. У каждой школы были свои подходы и своя интерпретация базовых постулатов Будды.

Основой для китайского буддизма стала школа буддизма, провозглашавшая достижение пустоты или «полное опустошение» превыше всего. А самая главная сутра этой школы – «Праджня парамита» или, как её ещё часто называют, сутра сердца 心经. По сути, Сутра сердца уже более тысячелетия является основной сутрой дальневосточного буддизм. Текст Сутры Сердца Ой Ян Сюнь:

Сутра описывает монолог одного ученика Будды Авалокитешвары, обращённый к другому ученику Шарипутре. Авалокитешвара обращается к Шарипутре, который в сутре представляет раннюю буддийскую школу «совершенной мудрости». Бодхисаттва особенно подчёркивает, что «форма — это пустота, а пустота — это форма» и провозглашает скандхи (группы чувств) равно пустыми.

После этого Авалокитешвара говорит о некоторых наиважнейших буддийских догматах и поясняет, что они суть простые объяснения реальности, но не сама реальность, и потому не являются истиной в высшем значении этого понятия. Другими словами, буддист не может опираться на слова или традиционные догмы учения. Бодхисаттва, как архетипический буддист, опирается на совершенство мудрости, которая воспринимает вещи такими, какие они есть на самом деле, то есть, воспринимает реальность напрямую.

Вся эта совершенная мудрость сосредоточена в мантре «Сутры сердца», называемой также махамантрой:
गते गते पारगते पारसंगते बोधि स्वाहा — гатэ, гатэ, парагатэ, парасамгатэ, бодхи, сваха.

которая означает полное избавление от иллюзий и призывает к просветлению, дословно эта махамантра призывает перейти на другой берег реки человеческих страданий.

Именно этот буддистский образ перехода на другой берег реки страданий и стал основой традиционных для китайской поэзии и живописи пейзажей с речками и лодочками.

С момента прихода Бодхидхармы в Китай начинается период 6-и патриархов. Последним и самым известным является Хуэй Нэн, 6-й патриарх Чань. Он жил в эпоху династии Тан и был современником императора Сюань Цзуна, его наложницы Ян гуй Фэй, 3-х поэтов Ли Бо, Ван Вэя и Ду Фу.

До сего дня сохранилась история того, как Хуэй нэн стал 6-м патриархом Чань. Как-то пятый патриарх Чань буддизма Хун Жень выбирал себе преемника. Он попросил учеников написать стихи о сути Чань. И чей стих будет лучше передавать суть этого понятия, тот и станет следующим патриархом. Старший ученик Шеньсю сочинил следующий стих:
Тело есть древо просветления (древо бодхи),
Сознание подобно светлому зерцалу на подставке.
Мы должны постоянно трудиться, протирая его,
Чтобы на нем не было пыли!

Стих был действительно глубоким, но когда Хуэй Нэн, который был простым чернорабочим при храме, ознакомился с этим стихом, он попросил записать его ответ. Ответная гатха звучала так:
Корень просветления Будды изначально не имеет древа,
А светлое зерцало не имеет подставки.
Все вещи в мире состоят из пустоты,
Откуда взяться пыли?!

Поздно ночью 5-й Патриарх Хун Жень смотрел гатхи учеников. Он посмотрел на эти 2 гатхи и попросил привести Хуэй Нэна к нему в келью.
5-й патриарх вручил ему рясу бодхидхармы и печать дхармы – символы патриаршества. Так Хуэй Нэн стал 6-м патриархом Чань, даже не будучи обрит, то есть не будучи посвящён в монахи. 5-й патриарх порекомендовал Хуэй нэну ехать к себе домой, на юг Китая и проповедовать там.

Хун Жэнь проводил будущего 6-го патриарха Чань до берега реки и перевёз его на своей лодке на другой берег, что символизировало “переправу на другой берег реки страданий”.

Как видите, «Возвращение к Великой Пустоте» и «Переправа на другой берег реки страданий» являются крайне важными сюжетами для традиции Чань. Именно эти сюжеты станут в основу китайской чаньской или дзенской пейзажной живописи.

Получив печать Дхармы от Хун женя, Хуэй Нэн двинулся на юг и именно там, на Юге основал новую школу «Южного Чань буддизма». 5 веков спустя, к моменту взятия столицы Сун кочевниками Чжурчженями и пленения императора художника Хуэй Цзуна Чань был уже крайне распространён в южных провинциях империи, и особенно в городе ставшем столицей династии Южная Сун – Ханчжоу.

Именно поэтому период династии Южная Сун стал также известен, как период господства в живописи направления «Чаньская пейзажная живопись», наполненная туманными озёрами и реками, сливающимися с великой пустотой.

Основателями нового стиля стали художники XII–XIII века Ма Юань 马远 и Ся гуй 夏圭.

В более поздний период династии Южная Сун картины стали ещё более пустыми, ещё более свободными от вещей. Мастеров того периода звали Ми Фу 米黻, Лян Кай 梁楷, Му Ци 牧溪

Картины на веерах:

В XI-XIII веках Чаньская живопись пережила в Китае свой золотой век, закончившийся падением империи «Южная Сун» под напором Монголов Чингисхана.

Также как искусство создания стихов, на манер буддистских гатх или искусство чайной церемонии, традиция чаньского пейзажа возродилась уже 200 лет спустя после падения династии Южная Сун, в Японии, которая с VIII-го века вместе с традицией Чаньского буддизма впитывала все культурные веяния Китая.

Здесь стоит привести картины одного из самых почитаемых японских мастеров XV–XVI веков Тоё Сэссю (яп. 雪舟), Тенсё Сюбун (яп. 周文Хасэгава Тохаку (яп. 長谷川等伯):

В китайской же живописи, после падения династии Южная Сун, началась новая эпоха, эпоха Юань.

Метки:

горы-воды    живопись У-син    Китай    китайская живопись    мастер-класс    московская школа живописи У-син    пейзажная живопись у-син    У-син    шань-шуй